Она  стояла  в  очереди на такси. Народу было довольно много, улицы
заполнялись  людьми  по  мере  того,  как  пустели  питейные  заведения.
Большинство  из  тех,  кто  торчал в пивных до столь позднего часа, были
изрядно выпивши, но все же не  пьяны.  Тех,  кто  набрался  сверх  меры,

вышибалы давным-давно разогнали по домам. Наконец  подошла  ее  очередь.
Она  села  в  машину  и в двух словах объяснила, куда ехать. Как приятно
было откинуться на  мягком  сиденье,  насладиться  роскошью  поездки  на
"мерседесе" - такое случается не каждый день.
     Водитель  стал  что-то  говорить.  Никогда  не  знаешь,  хотят  они
говорить  или  нет, подумала она, но этот явно хотел, а она, собственно,
ничего не имела против, поэтому передвинулась на середину сиденья, чтобы
поддержать  с  ним  визуальный  контакт  в зеркале заднего вида во время
разговора. Она чувствовала, что  у  нее  задралась  юбка,  и  хотела  ее
поправить, но  вдруг  вспомнила историю, о которой однажды читала. В ней
два парня приставали к девушке на заднем сиденье такси, а шофер наблюдал
за  их  развлечениями  в  зеркале.  Кончилось  тем,  что  они заехали на
неосвещенную детскую площадку,  уложили  девушку  на  теннисный  стол  и
трахнули  все  по  очереди. Правда, она теперь была одна, так что ничего
подобного произойти не могло. Не то, чтобы ей хотелось  рисковать,  было
просто  интересно:  заметит  он  или  нет,  а если да, то любопытно было
посмотреть на его реакцию.
     Она не стала поправлять юбку, более того, съехала  поближе  к  краю
сиденья,  так  что  юбка  задралась  еще  больше. Не слишком, но с ясным
намеком - если он, конечно, это заметит. Она знала, что  для  этого  ему
придется  сделать  некоторое усилие: юбка не попадает в поле его зрения,
если он будет только стараться поддерживать визуальный контакт.
     Разговор начался с обычных вещей: как несладко работать так поздно,
как  неприятно  иметь  столько  подвыпивших пассажиров. Ему было нелегко
поддерживать беседу, поскольку надо было неотрывно следить  за  дорожной
обстановкой:  то  и  дело кто-нибудь выбегал на проезжую часть улицы или
происходили другие непредвиденные вещи, характерные  для  безалаберности
субботнего  вечера. Когда они выехали на шоссе, стало немного спокойнее,
и у него  появилась  возможность  говорить  с  ней  и  порасспросить  ее
побольше  о  себе.  Он  заметил  у  нее  обручальное  кольцо и попытался
довольно неуклюже шутить о  соломенных  вдовах.  "Ничего  подобного",  -
возразила  она.  Муж дома, просто подошла ее очередь немного развлечься.
Не то, чтобы она много от этого получила: она ведь уже не так молода,  а
с годами становишься гораздо разборчивей.
     "Вот  как,  молодые  уже не устраивают?" - засмеялся он, явно желая
повернуть разговор в более пикантное  русло.  "Они,  конечно,  милые,  -
ответила  она, - но уж больно торопливы! э Она прекрасно осознавала, что
говорит и насколько двусмысленной была ее фраза, и предусмотрела пути  к
отступлению  на случай, если он не клюнет. Она вполне могла сказать, что
имела в виду их торопливость  при  знакомстве  (то,  как  они  торопятся
пригласить девушку к себе домой, а не то, что они торопливы в постели).
     Водитель понял как надо, и разговор становился все более игривым, а
реплики  подчас звучали просто вызывающе. Она заметила, что он больше не
пытается подглядывать украдкой, а в  какой-то  момент  попросту  взял  и
привстал с сиденья, чтобы иметь лучший обзор. Правда, он сделал вид, что
ему надо поправить брюки, но как-то уж долго не садился,  уставившись  в
одну  точку...  А  она  не  только  не свела слегка раздвинутых ног, но,
наоборот, расставила их еще больше,  как  раз  настолько,  чтобы  сигнал
достиг цели.
     Так и случилось. Беседа приняла  совершенно  откровенный  характер.
Оказалось,  что это его последняя ездка, после чего он отправится домой.
Другими словами, он никуда не торопился. Он  как-то  по-особому  выделил
это  слово,  и  она  поняла,  что он намекает на только что сказанную ею
фразу  относительно  молодых  мужчин.  Когда  машина  остановилась,   он
повернулся  и  выжидательно  посмотрел  на нее. Она наклонилась вперед и
одной рукой притянула его голову к себе. Их губы встретились, и его язык

тут  же  стал  совершать  немыслимые  пируэты  у  нее  во  рту.  Дыхание
становилось все напряженнее по мере того, как на поверхность их тайников
души всплывали все новые чувства и страсти. Он полностью  развернулся  и
просунул  руку  между ее ног. Не спеша, осторожно стал ласкать ее, а она
заерзала задом по сиденью. Он почувствовал, что трусы у  нее  горячие  и
влажные.  Одним  пальцем  он  спустил  их на бедра, а другой прижал к ее
мокрым срамным губам. Они сперва напряглись  и  сомкнулись,  но  тут  же
обмякли,  стали  податливыми,  и  его  палец оказался в теплом и влажном
плену.
     "Давай  зайдем  ко  мне",   -   прошептала   она,   отстраняясь   и
разворачиваясь  к  двери, чтобы выйти. Он испугался. "А муж? Разве он не
дома?" - "Дома, - ответила она. - Но он спит. Не  волнуйся".  -  "Но  он
проснется,  когда  ты станешь открывать дверь". - "Конечно, проснется, -
ответила она. - Но увидит, что это я, и тут же опять заснет. Я разденусь
в спальне и спущусь к тебе. Он ничего не заметит".
     Они  вошли ли  в  дом.  Она поднялась наверх и переоделась в ночную
рубашку. Муж действительно проснулся, но тут же снова уснул. Она пошла в
ванную,  чтобы  почистить  зубы  и  чтобы  дать  мужу возможность уснуть
покрепче.  Потом  спустилась  вниз.  Теперь  они  старались  действовать
беззвучно.  Они не осмеливались говорить даже шепотом, а перешли на язык
жестов. Она села в кресло, широко расставив ноги. Он опустился перед ней
на  колени,  зарылся  лицом  в  ее  лоно и стал лизать ее так нежно, так
искусно и целеустремленно. Ей показалось, что  ее  живот,  все  ее  тело
вот-вот  разорвется  на  части.  Она  уже  ощущала,  как  взрывная волна
сладострастия распространяется по  всему  ее  телу,  и  эпицентр  взрыва
находится  в  ее вульве, в которой неистовствует его язык. Потом ее тело
вдруг словно цепенеет, она  крепко  сжимает  бедрами  его  голову  и  на
несколько мгновений совершенно уходит в себя.
     Он  прижимается  щекой  к  ее  лодыжке и ждет ее возвращения, нежно
лаская кончиками пальцев  ее  груди  и  живот.  Она  открывает  глаза  и
улыбается.   Жестом   просит   его  отодвинуться  чуть  подальше.  Затем
разворачивается к нему задом и становится на четвереньки. Он кладет одну
руку  на  ее  ягодицу  и  легким движением опускает ее до нужной высоты.
Второй рукой берет свой член и вводит его во влажную вульву. Сначала  он
входит в нее всего на пару сантиметров и тут же снова выходит. Потом она
чувствует, что член проникает в  нее  все  глубже  и  глубже,  пока  она
наконец  не  ощущает,  что  его  теплый  живот  трется  о ее ягодицы. Он
отстраняется и снова налегает,  стараясь  проникнуть  в  нее  как  можно
глубже.  Она подается чуть вперед, пытаясь смягчить его натиск, ее грудь
отвисла и качается - в такт его толчкам.
     Теперь пусть торопится, сколько ему заблагорассудится, думает  она,
чувствуя, что полностью удовлетворилась и что скоро удовлетворится и он.
Он стонет и наносит последний глубокий удар по ее вульве, и она ощущает,
как его член начинает пульсировать, освобождаясь от содержимого...
     Довольная и счастливая, она откидывает одеяло и залезает в постель.
Муж поворачивается во сне на другой бок, и она косом чует едва  уловимый
запах  греха.  Он  онанировал  перед  сном!  Она улыбается своим мыслям,
натягивает на себя одеяло и  закрывает  глаза...  Ей  абсолютно  на  все
наплевать. Может быть, он подглядывал, ну и что?